— И правда, чем же? — загадочно улыбнувшись, вторит Келесет, слизывая капающую густую кровь с пальцев. На вкус она была точно такой же, как и всегда, по ощущения при этом возникали совершенно особенными. При жизни Келесет был обучен кланяться и обожать наследника великой династии Солнечных Скитальцев, и это казалось совершенно естественным и правильным, но ровно до тех пор, пока за эту бессмысленную любовь не пришлось расстаться с жизнью в самом ее начале. Конечно, король Анастериан не мог предусмотреть предателя в эльфийских рядах, и в этом Келесет даже не подумал бы винить правителя Кель’Таласа. В то же время маг понимал, что высокомерие и обособленность эльфов, отвернувшихся от своих союзников в самом начале войны, как раз и стоили им жизней. Принц Келесет четко знал одно: если бы Анастериан принял участие в ликвидации чумы и помог остановить Плеть до того, как она нарастила свою сокрушительную мощь, он был бы жив, и сотни эльфов кель’дорай тоже.

Но ни король Анастериан, ни принц Кель’Тас не сделали ровным счетом ничего, чтобы предотвратить катастрофу, и если до короля Келесету уже было не добраться, то падший принц предстал перед ним во всем своем соблазнительном грешном великолепии, и потому мог получить за двоих.

— Я выражаю тебе свою глубочайшую признательность, Кель: благодаря тебе я стал принцем. Стоит полагать, куда более хорошим, ведь мой народ не называет меня позорищем величайшей династии и ее самым дерьмовым закатом. Быть может, это мне стоило оказаться на твоем месте, и тогда Луносвет бы не пал?